Эзотерика
ТАИНСТВО ПЕЩЕРЫ
Тематизм пещеры разнообразно использовался всеми великими мистиками для описания определённых действий и событий в сказочно-мифологическом, эпическом и поэтическом жанрах. И не случайно. Таинственность процедур, связанных с пещерой чрезвычайно велика. «Не торопись раскрутить до стерженька сей свиток. Дорожка эта для тебя непроходима - мрак и тьма беспросветны. Но если тебя ведёт посвящённый, книга станет светлее ясного солнца», - гласит древнее предостережение. Поэтому в нашем исследовании мы будем опираться на опыт различных мистических традиций, известных гностических школ, а также вслушаемся в голоса духовных мастеров, говоривших когда-то на эту тему.
Пещера как природный феномен - это углубление, отверстие внутри монолитного каменного массива, чаще всего куполообразное, границы которого теряются во тьме. В мифопоэтической традиции она обозначает нечто внутреннее и укрытое, противостоящее миру вне её, словно невидимое видимому, тёмное светлому. (Вообще интенсивная освещённость плохо увязывается с представлением о пещере. Речь скорее может идти о свете метафизическом, но об этом чуть ниже).
Рельеф пещеры постоянно меняющийся, почти движущийся: неровные стены, закруглённый потолок, зрительно увеличивающий высоту, сталактиты, сталагмиты, лабиринты ходов. Помещение, созданное стихиями, смешение стихий - пузыри воздуха и воды, внедрённые в толщу земли. Каверна (англ. cave) - пустота, изъян плотного тела (горы). С одной стороны, гора с углублением в ней становится менее прочной, с другой стороны - без него теряет важнейшую смысловую завершённость. Пропадает звучащее пространство, уходит сказочное восприятие. Обратим внимание на то, что в связи со скудным освещением пещера кажется безразмерной, а за границей освещённого пространства человеку с богатым воображением иногда видятся движущиеся тени, таинственные и пугающие. Возможно поэтому, пещера чаще использовалась в описаниях как временное убежище.
В отличие от дома она скрыта, незаметна для глаз, нелегко впускает и ещё труднее выпускает человека, непроницаема: в неё не смотрят, из неё не выглядывают и не наблюдают (однако некоторые отрицательные сказочные персонажи иногда высматривают свою жертву как бы из окна иного мира, «царства смерти»).
Внутреннему пространству пещеры присущи, как правило, бесструктурность, аморфность, спутанность. Поэтому она может выступать в качестве символического отражения условий, в которых возможно только неподлинное, недостоверное, искажённое знание и неполное существование. Так в философском мифе о пещере (VII книга «Государства») Платон земное бытие человека уподобляет положению прикованных внутри горы узников; повёрнутые лицом к стене от света, они могут видеть перед собой только тени окружающих их предметов. Так и в жизни, по мнению Платона, человек способен узнать лишь отражения идей, копии той более высокой реальности, постигнуть которую из-за ограниченности способностей ему не дано. Он находится в клубящемся тумане иллюзии, держась за жизнь как за самоцель, часто шарахаясь от истины, как от катастрофы.
Тело для души, на языке философских символов Платона, является пещерой: «Так человек, перешедший от света к темноте пещеры, лишается в первый момент возможности различать окружающие его предметы, но затем путём опыта и учения восстанавливает в затемнённом сознании прошлое, припоминает то знание, каким обладал до телесной жизни». Душа лучше всего размышляет тогда, когда ничто не возмущает её, ни посторонний звук, ни грубый образ, ни отвлекающее чувство.
Пещера есть сакральное убежище, хранилище. С её постоянным микроклиматом она издревле использовалась как идеальное книгохранилище (знаменитые Тибетские пещеры).
До времени уходят от мира отшельники и мудрецы, находят безопасное прибежище в ней путники и «спящие царевны». Каверна часто используется как средство защиты от людской каверзы.
В библейской традиции в ней неоднократно скрывались цари и пророки (Давид, «семь спящих отроков»). В апокрифическом евангелии от Фомы пещера - место рождения Иисуса Христа, в христианской иконографии вифлеемский хлев часто изображался в виде скального грота, подобный образ Христа-ребёнка зафиксирован и Леонардо да Винчи («Мадонна в скалах»). В пещере покоился воскрешённый Христом Лазарь (Ио. 11, 38). Да и высеченное в скале пространство, в которое было помещено тело самого Иисуса из Назарета, по описанию, скорее напоминало гробницу-пещеру (Матф. 27, 60; Мк. 15, 46; Лук. 23, 68).
В греческой традиции образ пещеры связан с Полифемом, Паном, Эндимионом, Зевсом-ребёнком, сатирами. Кронос в самом океане сооружает грот и прячет там своих детей; точно так же Деметра вместе с нимфами вскармливает в пещере Персефону. Чрево Матери-Земли - не просто красочное сравнение: это место сильного проявления земного магнетизма. Сам Дух Земли, порождаемый подземными глубинами, собирается там.
Порфирий пишет, что Зороастр первым посвятил естественно возникшую вблизи гор Персиды пещеру творцу всей Вселенной Митре, понимая её именно как образ мира. Затем зороастрийцы сделали пещеру не только символом чувственно воспринимаемого мира, а также и всех невидимых сил из-за того, что в пещере царит тьма, невидимое же является сущностью этих сил.
Пещера - понятие совершенно эзотерическое, не имеющее однозначного истолкования. Она - место обитания хтонических существ, вместилище хаоса. В известном смысле она и есть хранилище остатков хаотической стихии. Хотя текучесть и лишённость собственного образа, который бы придавал ей форму и делал видимой, мрак в ней воспринимались обычно как символ свойств, присущих материальному космосу. Однако космос, тёмный и тумановидный в силу своей материальности, оказывается прекрасным и упорядоченым по расположению образов-эйдосов. Для знающего, в силу этого, естественный храм внутри горы является средоточием богов и мистерий. Входя в пространство пещеры, становятся адекватным ей, соизмеримым с каменным массивом. В условиях темноты нельзя видеть - можно только вслушиваться (отсюда - двуединый образ: пещера как ухо и ухо как пещера). Здесь обостряются внутреннее зрение, слух и осязание, логика уступает место высшей интуиции. Поиск частных истин сменяется обретением умения различать. Человек уподобляется магическому кристаллу в магическом месте. Кстати, пещера и кристалл тесно связаны между собой как в природе (существуют целые хрустальные пещеры), так и в сказочной тематике (хрустальный грот Мерлина, хрустальный гроб Спящей Царевны). Отчасти этот внутренний отражатель можно сравнить с системой зеркал в египетских пирамидах. К слову, пирамида, являющаяся, по сути, рукотворной горой с ходами (шахтами) внутри, тесно связана со светом и огнём (???-огонь). Кроме того, в западной традиции тема укрывания в пещере и выхода из неё часто соотнесена с персонифицированным образом света и огня - Сандрильоной (Золушкой).
Поскольку мы коснулись темы огня, отметим, что старославянское слово пещь (т. е. печь) имеет со словом пещера единый корень. Кроме того, печь, как и пещера, символизирует женское начало, её преображающую силу, чрево и рождение. Огонь в печи иногда уподобляют яйцу (желтку в скорлупе) или солнцу (огню в небесной оболочке). Здесь мы сразу же выходим на понятие философского яйца, которому алхимики давали различные названия: его называли сферой, земным львом, темницей, гробом, брачной комнатой - суть образы весьма понятные, связанные с последовательностью процедур, проходивших в алхимической печи. Огонь в данном случае символизировал дух. А атанор - «тело» Психеи, души человека, в котором совершалось Великое Преображение. В процессе этого выплавлялся «философский камень» - Homo Perfectus - человек совершенный, сумевший полностью овладеть своими внутренними ресурсами и скрытыми способностями. Один из подвигов Геракла связан с победой над Немейским львом, которую он осуществил в пещере, завалив один из двух её входов. В символическом смысле, этот подвиг означает преодоление низшей природы в человеке, раскрытие его индивидуальности.
Схождение во тьму прежде, чем родиться вновь «духовно» - универсальная тема, освещённая настолько глубоко, что требует того, чтобы рассмотреть её более подробно. И здесь мы подходим к очень важному вопросу о соотношении погребальной пещеры и инициатической. Связь между той и другой весьма реальна.
У древних пещера есть врата в подземное царство, путь для душ, спускающихся в Тартар, и для душ, поднимающихся вверх к физическому рождению. С другой стороны, она символизировала метафизические процессы, суть которых для обычного человека оставалась сокрытой. «Строго говоря, здесь невозможно видеть ничего, кроме приготовления к инициации, смерти для профанного мира, за которой следует “сошествие во Ад”, являющееся, разумеется, тем же самым, что и странствование в подземном мире, доступ куда открывает пещера. Что же до самой инициации, далеко не рассматриваемой как смерть, то она, напротив, является “вторым рождением”, подобным переходу от мрака к свету. Но местом этого рождения также является пещера, по крайней мере, в тех случаях, когда именно в ней реально или символически совершается инициация.
…Ясно, что пещера как место рождения не может иметь абсолютно то же значение, что пещера как место смерти или погребения. Однако можно напомнить, что смерть и рождение, в конечном счёте, есть лишь два лика одной и той же перемены состояния, и что переход от одного состояния к другому всегда рассматривался как осуществляющийся в темноте. В этом смысле пещеру скорее и более точно следовало бы считать именно местом такого перехода…
Далеко не будучи средоточием мрака, инициатическая пещера бывает освещена изнутри, и темнота царит вне её, так что профанический мир, естественно, отождествляется с “внешним мраком”, а “второе рождение” есть в то же время “озарение”»1.
Элевсинские таинства древней Греции, к которым допускались лишь посвящённые, происходили в подземельях. В мистериях явно различимы, по меньшей мере, два аспекта. Первый связан с культом плодородия; второй - мистический, утверждающий торжество жизни, победу её над смертью, и возможность, пройдя через очищение и причащение, соприкоснуться с тайной бытия, открывающей путь к возвращению в мир живых, пробуждению ото сна.
Неоплатоник Порфирий создал глубокий комментарий к отрывку из «Одиссеи» Гомера, в котором содержатся сведения о пещере нимф. Вот что он пишет: «Что за иносказание содержится у Гомера в описании пещеры на Итаке, о которой он говорит в следующих стихах:
В самой вершине залива широкосенистая зрится Маслина; близко неё полутёмный с возвышенным сводом Грот, посвящённый прекрасным, слывущим наядами нимфам; Много в том гроте кратер и больших двоеручных кувшинов Каменных: пчёлы гнездятся в их недрах, свой мёд оставляют; Также там много и каменных длинных станов; за станами Сидя, чудесно одежды пурпурные ткут там наяды; Вечно шумит там вода ключевая; и в гроте два входа: Людям один лишь из них, обращённый к Борею, доступен; К Ноту ж на юг обращённый богам посвящён - не дерзает Смертный к нему приближаться, одним лишь бессмертным открыт он.Ясно, что поэт употребляет здесь некую аллегорию». Порфирий отмечает, что, несмотря на то, что рассказ полон недомолвок, он не является выдумкой, сочинённой ради забавы. «Пещера, о которой шла речь, посвящена душам и нимфам как носительницам отдельных божественных сил, властвующих над водами и источниками. Пещера нимф получила такое название ещё и потому, что этим именем называют вообще все души, нисходящие в мир для рождения. Ибо считается, что души перед рождением находятся возле воды, которая является дыханием божества»2.
То, что пещера имеет двое ворот, воспринималось как указание не на умопостигаемую, а на чувственно воспринимаемую сущность мира.
Нимфы-наяды - это души, нисходящие к рождению. Пурпурные ткани - аналог крови.
«Почему двоеручные кувшины наполнены не водой, а сотами? В них, говорит поэт, гнездятся пчёлы. Во-первых, мёд - символ чистоты и силы противодействующей разложению. Он уподобляется, также, очистительному огню и огню наслаждения. Сосуд - вместилище души, хранитель некоторых свойств и сил. А пчела - аналог души. Поэтому в кратерах и кувшинах гнездятся пчёлы. Однако не все души, идущие к рождению, называются “пчёлами”, но лишь те, которые намереваются прожить праведно и возвратиться назад, совершив труды, приятные богам».3
Но главная загадка состоит в том, что одни ворота обращены на север, другие - на юг, и через северные ворота есть проход, а относительно южного входа не сказано ничего, кроме того, что «не дерзнёт смертный к нему приближаться, одним лишь бессмертным открыт он».
В чём же смысл иносказания? «Утвеждая, что пещера символ и образ космоса, Нумений и Кроний говорят, что у неба есть два предела: один не южнее зимнего тропика, другой - не севернее летнего. И Платон говорит о двух устьях, из них одно - устье Рака, по которому души нисходят в мир, другое - Козерога, через которое они восходят вверх. Но созвездие Рака - северное и нисходящее, Козерог же - созвездие южное и восходящее. <…>
Север принадлежит душам, нисходящим к рождению, и правильно сказано, что ворота пещеры, обращённые к северу, доступны людям, южные же доступны не богам, но людям, восходящим к богам. Потому поэт говорит, что этот путь - не богов, но бессмертных, что является общим обозначением душ или сущностей самих по себе или бессмертных по своей сути. Об этих двух воротах упоминает и Парменид в поэме “О природе”. Знают о них и римляне, и египтяне».4
Также, не случайно, что над пещерой, сравнимой с образом мира, растёт олива - символ божественного разума.
Мировая поэзия осталась верна древней литературной традиции, главным образом народных сказаний, которые содержали элементы мифов и преданий.
«Три вещи обогащают поэта: мифы, сила поэтического слова и запас древних стихов», - сказано в Красной Книге Хергеста.
У Овидия один из фрагментов «Метаморфоз» посвящён пещере сна, в которой пребывает бог. Не обошла эта тема и русских духовных мастеров.
В роще карийской, любезной ловцам, таится пещера, Стройные сосны кругом склонились ветвями и тенью, Вход её заслонило на воле бродящим в извивах Плющём, любовником скал и расселин. С камня на камень Звонкой струится дугой, пещерное дно затопляет Резвый ручей. Он, пробив глубокое русло, виётся Вдаль по роще густой веселя её сладким журчаньем -Это незаконченный и почти не комментированный исследователями набросок вольного перевода А. С. Пушкина из «Метаморфоз».
Творчество Пушкина было тесно связано с Овидием. То здесь, то там встречается имя великого римского поэта, стихи, посвящённые ему или цитаты из него. К сожалению, стихотворение на этом и обрывается.
А вот отрывок из дословного перевода этого места:
Есть в Киммерийском краю пещера, ушедшая в гору, Царство ленивого сна, куда ни зарёю ни в полдень Солнце не может войти, блеснуть золотыми лучами. Там в полумраке земля испаряет седые туманы, Гимном Аврору-зарю не будит внимательный певень, Ни беспокойных собак, ни чуткого гуся не слышно. Мёртвый покой там царит. И пошлую речь человека, Рёв заунывный зверей, ветвей, колыхаемых ветром Скрип не разносит вокруг там многоголосая Эхо… Лишь из подошвы скалы волна выбегает с журчаньем - Речка забвенья течёт и ропотом сны навевает… Пышные маки цветут у входа в глухую пещеру, Море зелёное трав, из сладкого сока которых Сеет душистая ночь сны над тенистой землёю… Нету в том царстве дверей - печального скрипа не слышно. Всякий, кто хочет, войдёт - привратника нет на пороге. Чёрного дерева там причудливо высится ложе, Пухом покрыто оно, подёрнуто тёмным покровом, Бог почивает на нём с расслабленным негою телом И вкруг него стеной, но капризные формы меняя, Лёгкие, лживые сны, сплетясь в хороводы блуждают. Лёгкие, лживые сны - их много как в поле колосьев, Много как листьев, как тайн у безбрежного моря.
Пещера у Овидия - место божественного сна, своеобразное яйцо, внутри которого зреет плод. Это точный аналог сна в храме, первых восьми арканов Тарота, ступень инкубации, созревания. Кстати, алхимики иногда называли философское яйцо перегонным кубом (по причине кубической формы атанора). Кроме того, здесь разворачивается ещё и мифологическое пространство-время, не подчинённое обычным законам окружающего мира, своего рода - чёрная дыра, точка перехода, вход и выход одновременно. Однако вход никогда не похож на выход. Иными словами, невозможно выйти из пещеры не изменённым, не претерпев метаморфозы. Это зона трансформации духа, лоно матери Земли - её детородное место, структура, обратная горе, её недра. Смерть и рождение - пограничные точки, «врата», через которые человек входит в новое состояние.
Энергетикой горы происходит обработка души, и человек из валуна превращается в квадр, по-русски - «становится отёсанным».
Характерная особенность русской литературы заключается в искании света во тьме, света метафизического. Главный и почти исключительный интерес у русских писателей и поэтов сосредотачивается на внутренней стороне явлений жизни, и от преходящей действительности они устремляются на поиски её глубинного смысла. Высокая поэзия стремилась к точной и краткой формулировке, вымерялся гностический смысл и мифологическая полновесность каждого использованного слова. На примере отдельных мест из произведений А. С. Пушкина проследим развитие интересующей нас темы
Но вдруг пред витязем пещера; В пещере свет. Он прямо к ней Идёт под дремлющие своды, Ровесники самой природы. Вошёл с уныньем: что же зрит? В пещере старец. Ясный вид, Спокойный взор, брада седая; Лампада перед ним горит; За древней книгой он сидит, Её внимательно читая. «Добро пожаловать, мой сын! - Сказал с улыбкой он Руслану. - Уж двадцать лет я здесь один Во мраке старой жизни вяну; Но наконец дождался дня, Давно предвиденного мною. Мы вместе сведены судьбою; Садись и выслушай меня.Разберём по порядку этот удивительный отрывок из «Руслана и Людмилы». Применяя гностические символы Тарота, отметим, что Пушкинский финн - это, во-первых, Отшельник 9-го аркана, во-вторых, он объект и субъект алхимической процедуры, находящийся в финальной стадии обработки (цифра 20 указывает на соответствующий аркан - Воскрешение из мёртвых); и одновременно, он уже адепт Великого Делания. Для самого Руслана - его наставник и учитель. Древняя книга здесь символизирует передачу сакрального знания от посвящённого к посвящаемому. Особо примечательно и то, что встреча эта происходит в пещере - в месте, абсолютно уединённом, полном метафизического света.
Но какова конкретная связь финна и пещеры?
Печера или Печора - название древнего финского племени, обитавшего по одноимённой реке. Первое сведение о нём относится к 1096 г. В то время они были данниками Новгорода. Кстати, река Печора названа так из-за обилия пещер в нижнем течении, это - горная река. Печоры - древний пещерный монастырь (Псково-Печерский).
Финн - имя, скорее всего, многозначное, оно обозначает не только национальность персонажа, но и принадлежность к касте друидов - фениев - колдунов, жрецов и бардов, учеников Фингала, о которых пел в своих песнях Оссиан. Поэтому Пушкин сохранил в своей поэме пещеру как обязательный атрибут оссианического пейзажа.
Литературный источник исповеди финна - поэма Эвариста Парни «Иснель и Аслега», написанная в подражание скандинавам, перевод отрывка из первой песни которой сделал К. Ф. Рылеев. Тема, затронутая Парни, волновала русских поэтов, для которых древний север являлся не только краем экзотики, но и колыбелью отечественной истории. Поэма была хорошо известна русскому читателю начала XIX века, и юный Пушкин знал поэму Парни ещё в лицее.
Тема пещерника, отшельника продолжается у А. С. Пушкина и в дальнейшем творчестве:
Восстань, боязливый: В пещере твоей Святая лампада До утра горит. Сердечной молитвой, Пророк, удали Печальные мысли, Лукавые сны! До утра молитву Смиренно твори; Небесную книгу До утра читай!(«Подражание Корану» VII)
А вот другой отрывок:
В пещере тайной в день гоненья Читал я сладостный Коран…Или (из «Песен Западных славян»):
В пещере на острых каменьях Притаился храбрый гайдук Хризич. С ним жена его Катерина, С ним его два милые сына. Им нельзя из пещеры выдти. Стерегут их недруги злые. <…> Они три дня, три ночи не ели, Пили только воду дождевую, Накопленную в впадине камня. На четвёртый день взошло красно солнце, И вода во впадине иссякла. Тогда молвила, вздохнув, Катерина: «Господь бог! Помилуй наши души!» И упала мёртвая на землю.С пещерой тесно связаны и солнце, и вода, и мать, и смерть. Смерть и преображение - название 13-го аркана Тарота.
Прохождение через пещеру олицетворяет изменение состояния, достигаемое преодолением опасных сил. Часто сам путь к пещере был трудно доступен и сопряжён с долгим поиском, в процессе которого и происходило становление человека. Это отражено в Пушкинской «Сказке о мёртвой царевне и о семи богатырях». Кстати, распространены представления о пещере как месте, где обитают ветры, дожди, облака. Видимо поэтому обращение королевича Елисея к ветру не остаётся без ответа:
«Постой, - Отвечает ветер буйный, - Там за речкой тихоструйной Есть высокая гора, В ней глубокая нора; В той норе, во тьме печальной, Гроб качается хрустальный На цепях между столбов. Не видать ничьих следов Вкруг того пустого места, В том гробу твоя невеста.В этом и следующем отрывке Пушкин даёт всю основную алхимическую символику трансформации (он аналогичен процессу созревания цыплёнка в яйце с последующим разбиванием скорлупы и выходом на свет). Интересно отметить тот факт, что гроб на цепях аналогичен детской колыбели, а его невесомое положение «между небом и землёй» адекватно состоянию ожидания пробуждения:
И о гроб невесты милой Он ударился всей силой. Гроб разбился. Дева вдруг Ожила. Глядит вокруг… И встаёт она из гроба… Ах!.. и зарыдали оба. В руки он её берёт И на свет из тьмы несёт.А. С. Пушкин ещё раз подтвердил, что настоящая поэзия - это не искусное умение поразить слушателей, а духовное откровение, которое поэт сообщает равным.
Наконец на берег моря В третий день приходит он, Видит тёмную пещеру На пустынном берегу. В той пещере он находит Крест и заступ - а в углу Труп отшельника и яму, Им изрытую давно. <…> И с мольбою об усопшем Схоронил его король, И в пещере поселился Над могилою его. <…> Короля в уединенье Стал лукавый искушать, И виденьями ночными Краткий сон его мутить. <…> Хочет он молиться богу И не может. Бес ему Шепчет в уши звуки битвы Или страстные слова. <…> Но отшельник, чьи останки Он усердно схоронил, За него перед всевышним Заступился в небесах. <…> …И вещал ему угодник: «Встань - и миру вновь явись. Ты венец утратил царский, Но господь руке твоей Даст победу над врагами, А душе твоей покой». Пробудясь, Господню волю Сердцем он уразумел, И, с пустынею расставшись, В путь отправился король.(«Родрик»)
«Пробудясь, Господню волю сердцем он уразумел» - это уже пророческий уровень, с которого начинается служение Истине, то, ради чего и совершались все инициатические процедуры.
Обобщая вышесказанное, ещё раз отметим, что пещера в высшем символическом смысле есть «врата», прохождение через которые обеспечивает человеку понимание Духовных Законов бытия, а применение их магическим образом преобразует всё окружающее. Принцип Служения, который становится определяющим, подключает человека к Универсальному Источнику Знания и Света. Это единственный путь восхождения, «альфа и омега», смысл и цель существования на Земле.
Немировская Я., Стрелецкая И. 1998 г.
1 Генон Р. Царь Мира. / Вопросы философии. 1993..2 Порфирий. О пещере нимф. / Плутарх. Исида и Осирис. Киев, 1996.3 Там же.
4 Там же.
