Принц Датский
Бдит молчанье, мечется безмолвье, –
В воспалённых веках тишины
Ненавистью плавится бизонья
Тупость стен трусливой толщины.
Поступь в ступе: что ни шаг – поступок.
Призрак сирый воет, как шакал.
Дни сменяют ночи так же тупо…
Гамлет, сколько лет твоим шагам?
Гонит шорох крыс перед собою
Мерный стук. Лишь воет выпь: «Уби-и-и-й!..»
Отступает – снова рвётся к бою –
Маятник: To be – or not to be?..
Бьёт как ключ его унылый, гордый
Монолог – прозрачная вода.
В этом месте взрезана аорта
Скорби мира. Знайте, господа!
Наслаждайтесь, пейте без заботы,
Слушайте журчанье до зари,
Потому что рядом – лишь болота,
Макбеты и “пузыри земли”;
Потому что дальше лишь пустыни,
Калибаны, ведьмы и шуты.
От сует подлунного остыньте, –
Вслушайтесь в биенье тишины.
Здесь с потусторонним пересуды;
Не вопрос, а всхлипыванье тут.
Лира, потерявшего рассудок:
Быть – король, не быть – и он же шут.
В пол лица – к Офелии туманной:
Фея ли? – взыскуя сердцем твердь. –
Только зыбь за синью необманной…
Не на что безумье опереть.
И к друзьям – другою половиной:
Руки врозь: «В объятья! Прочь безмен!» –
…Шаркая, друзья, тряся повинной,
Вбили в длани по гвоздю измен.
Оттого-то Гамлет безутешен,
Оттого-то и решенья нет…
Лишь шуршанье трепетных орешин,
Да вздыханье иволги в ответ.
Гул по пыльным залам Эльсинора;
Закоулки душат эха гам. –
Нет конца пути… покой не скоро…
Гамлет, сколько лет твоим шагам?..
Слышите, в камнях как будто каплет:
«Быть… не быть…» – и тянется года.
Знайте, господа, что это – ГАМЛЕТ! –
И снимите шляпы, господа!
В воспалённых веках тишины
Ненавистью плавится бизонья
Тупость стен трусливой толщины.
Поступь в ступе: что ни шаг – поступок.
Призрак сирый воет, как шакал.
Дни сменяют ночи так же тупо…
Гамлет, сколько лет твоим шагам?
Гонит шорох крыс перед собою
Мерный стук. Лишь воет выпь: «Уби-и-и-й!..»
Отступает – снова рвётся к бою –
Маятник: To be – or not to be?..
Бьёт как ключ его унылый, гордый
Монолог – прозрачная вода.
В этом месте взрезана аорта
Скорби мира. Знайте, господа!
Наслаждайтесь, пейте без заботы,
Слушайте журчанье до зари,
Потому что рядом – лишь болота,
Макбеты и “пузыри земли”;
Потому что дальше лишь пустыни,
Калибаны, ведьмы и шуты.
От сует подлунного остыньте, –
Вслушайтесь в биенье тишины.
Здесь с потусторонним пересуды;
Не вопрос, а всхлипыванье тут.
Лира, потерявшего рассудок:
Быть – король, не быть – и он же шут.
В пол лица – к Офелии туманной:
Фея ли? – взыскуя сердцем твердь. –
Только зыбь за синью необманной…
Не на что безумье опереть.
И к друзьям – другою половиной:
Руки врозь: «В объятья! Прочь безмен!» –
…Шаркая, друзья, тряся повинной,
Вбили в длани по гвоздю измен.
Оттого-то Гамлет безутешен,
Оттого-то и решенья нет…
Лишь шуршанье трепетных орешин,
Да вздыханье иволги в ответ.
Гул по пыльным залам Эльсинора;
Закоулки душат эха гам. –
Нет конца пути… покой не скоро…
Гамлет, сколько лет твоим шагам?..
Слышите, в камнях как будто каплет:
«Быть… не быть…» – и тянется года.
Знайте, господа, что это – ГАМЛЕТ! –
И снимите шляпы, господа!
