Эзотерика * Aquarius-eso.ru

Новости, статьи

Ян Ассман

Храм как «центр» и «путь»

Египетский храм мог быть построен из кирпича, но, как правило (по крайней мере, начиная с эпохи Нового царства), он представлял собой монументальное каменное здание. В Египте камень использовался только при строительстве сакральных сооружений (к которым, помимо храмов, относятся и гробницы). Поэтому разница между сакральным и профанным была выражена в архитектуре весьма отчетливо. Египетский храм как репрезентативное монументальное сооружение нес огромную смысловую нагрузку. Мы попытаемся выяснить ее характер путем анализа архитектурных планов и текстов. Правда, задавшись вопросом о значении египетского храма, так же трудно найти ответ, подходящий для всех эпох египетской истории, как это было в случае с городом. И на этот раз, пожалуй, нам лучше будет начать с Греко-римского периода - а именно, с птолемеевских храмов - и уже потом попытаться установить, были ли выявленные нами особенности характерны и для более древних храмовых построек. Птолемеевский храм имеет для нас то преимущество, что являет собой ясно очерченный тип: в основе всех больших храмов этой - оставившей столь много памятников - эпохи лежит примерно одна и та же схема, одна архитектурная мысль. Из храмовых надписей можно понять, что общий для всех храмов план восходит к Первохраму, и был разработан в начале мира самим Богом-Творцом.

…. Весь комплекс помещений можно представить себе как набор вложенных одна в другую коробок или как серию замкнутых коридоров (с поперечными связующими проходами), каждый из которых обрамлен следующим, большим по размеру. Речь идет, так сказать, о наглядно воплощенном в камне принципе «центральной» перспективы. По мере продвижения снаружи вовнутрь размеры помещений уменьшаются; одновременно уровень пола повышается, а потолок опускается все ниже. Чем меньшими становятся помещения, тем более сгущается темнота. Если передний двор залит светом, то следующий за ним «зал воссияния» погружен в сумерки. Во внутренних помещениях царит полный мрак, и только сквозь немногие окна-щели, прорубленные под потолком и в стенах, проникают кажущиеся таинственными лучи.

Подобная архитектурная форма, представляющая собой, по сути, ни что иное, как серию концентрических изолирующих «оболочек» вокруг святая святых, связана с идеей ограждения от внешнего влияния. В святилище, окруженное пятью защитными поясами, не может проникнуть ничто профанное, злое, нечистое. Таким образом, между «внутренним» и «внешним» проведена очень четкая граница. Этот принцип необычайно четкой дифференциации «внутреннего» и «внешнего» напоминает устройство атомной станции, но как бы вывернутое наизнанку: ведь если в случае с ядерным реактором речь идет о том, чтобы защитить окружающую среду от таящейся в нем разрушительной энергии, то здесь, напротив, оберегаемое в святая святых культовое изображение должно быть изолировано от вредоносного воздействия окружающей среды. Однако мы еще увидим, что в позднеегипетской религии представление об особенно мощном «излучении» было связано как раз с культовым изображением, так что защитные «оболочки» храма имели еще и другую функцию: они должны были окружать и оберегать силу «излучения», скрытую в одушевленной божественным присутствием статуе. Коридоры, огибающие центр, образуют несколько зон с разной интенсивностью «излучения», причем, по мере того, как эта интенсивность падает, снимается часть ограничений по доступу в соответствующую зону. Чем ближе к наружному фасаду храма располагается зона, тем большее количество людей имеет право войти в нее.

Социальный смысл разграничения внутреннего и внешнего, сокровенного и открытого, сакрального и профанного, особенно ясно обнаруживается в архитектурной форме «пути», или анфилады, пересечь которую можно только пройдя через множество дверей. По мере движения снаружи вовнутрь проходы становятся все более «эксклюзивными»: то есть на тех, кому позволено их преодолеть, налагаются все более строгие предписания касательно ритуальной чистоты. Правда, сам «путь» предназначен не для человека. Вероятно, ни один жрец никогда не проделал его полностью, не миновал за один раз все эти двери (если только он не нес божественный образ). В обычные дни внешние двери вообще оставались закрытыми. Жрецы, которым выпала очередь нести службу, вступали в храм - предварительно очистившись в священном озере - через боковой вход. Когда же по праздникам открывались все двери храма, то проходил через них (в сопровождении процессии жрецов) бог. Это его путь, а не путь человека, находил архитектурное выражение в анфиладе залов, вестибюлей и дворов. Две архитектурные формы - окружающие центральное помещение концентрические «зоны» и анфилада помещений, симметричных относительно центральной оси, которая воплощает идею «пути», - соответствуют, если рассматривать их в связи с концепцией бога, противоположным принципам покоя и движения. Бог присутствует в своем храме в двойном обличье: как неподвижная культовая статуя и как переносная процессионная барка. Культовая статуя есть зримый образ бога, который пребывает в состоянии вечного покоя в самом сокровенном, священном, ревностно оберегаемом месте храма - его средоточии. Барка, напротив, - образ бога, находящегося в движении, который по праздникам покидает свое сакральное жилище и, миновав все постепенно расширяющиеся помещения-зоны, преодолевает, наконец, последний порог храма, чтобы «воссиять» в профанном внешнем мире. Божественный «выход наружу» стирает - на время, пока длится праздник, - более чем отчетливо обозначенную границу между «внутренним» и «внешним», или, как объясняется в египетских праздничных песнях, между «небом и землей».

Очевидно, египетское понятие «праздник» подразумевает, среди прочего, и то, что эта, строго соблюдаемая в обычные дни, граница должна исчезнуть. Появление бога, наполняющего небо и землю своим сиянием, а все сердца - радостью, «освящает» внешний мир. Эта идея праздничного выхода бога «наружу», то есть высвобождения обычно герметически закрытой сакральной силы, находит архитектурное выражение в храме-«пути»: в том, что, по мере движения изнутри вовне, помещения становятся все более просторными, «распахиваясь» все шире от вестибюля к колонному залу, от колонного зала к открытому двору.

Однако путь бога ведет за пределы храма: он продолжается как священная дорога, безупречно-прямая линия которой тянется к реке, этой единственной и совершенной в своем роде транспортной магистрали страны. За переправой другие священные дороги, такие же прямые, позволяют добраться до тех храмов и святилищ, которые бог с сопровождающей его процессией имеет обыкновение посещать. …. Процессионные дороги поражают своей монументальностью и полной бескомпромиссностью инженерных решений. С тем же последовательным и непреклонным стремлением к монументальности, которое отличает «праздничную» архитектуру Нового царства, в Древнем царстве строились пирамиды. И они суть знаки божественного присутствия на земле; и они были порождены стремлением связать между собою небо и землю, или, как говорится в герметическом трактате, сделать землю образом (imago) неба…

… Идея «пути» выражена в храме Хонса в тех же самых формах, что и в храме, построенном на тысячу лет позднее. Она типична для архитектурной мысли Нового царства. От этой эпохи до нас дошли храмы, в которых принцип «пути» играет даже большую роль, чем в храмах позднего времени, - например, Луксор. В подобных храмах, где принцип «пути» особо подчеркнут, на первый план выступает «праздничный» аспект религиозной жизни. Одного взгляда на план Луксорского храма достаточно, чтобы понять важность связанного с ним праздника… Храм, акцентирующий принцип «пути», как правило, укрывает в своих стенах «путешествующего» бога - то есть бога, дающего оракул. В Египте бог выражал свою волю только языком движения… Вопросы к оракулу формулировались таким образом, чтобы на них можно было ответить «да» или «нет». Движение божественной барки вперед означало согласие, отступление назад - отказ. Или можно было написать альтернативные варианты ответов на отдельных черепках и разложить их перед богом, и тогда тот ответ, к которому бог приближался, считался правильным. Эта практика возникла в эпоху Нового царства - одновременно с появлением нового типа храма, основанного на принципе «пути», - и очень быстро распространилась по всей стране…

Храм как космос

О космологическом значении египетского храма поздней эпохи писали очень много. Из всех его аспектов, или функций, этот, пожалуй, известен лучше всего. Поэтому мы считаем себя вправе ограничиться кратким суммарным изложением важнейших данных. К таковым же, прежде всего, относится то обстоятельство, что в позднеегипетском храме пол символизирует землю, а потолок - небо. Колонны имеют форму растущих на земле растений, в то время как нижняя часть стен декорирована изображениями болотных трав или процессий «нильских божеств» (персонификаций теллурической силы плодородия), несущих жертвенные дары и всегда обращенных лицами к внутренней части храма. Потолки, представляющие небо, украшаются звездами или астрономическими эмблемами. Промежуточное пространство между полом и потолком, землей и небом, занято настенными рельефами - бесконечными культовыми сценами, которые in effigie наполняют этот каменный космос деятельностью и жизнью.

В семантике египетского храма обнаруживается противоречие, быть может, изначально заложенное в самой структуре «сакрального». Египетский храм, если смотреть на него снаружи, кажется надежно отгороженной от внешней среды особой территорией, анклавом сакрального в профанном мире, запечатанным сосудом, в котором пребывает божественная сила, по таинственным причинам поселившаяся именно в этой точке земли. Для того же, кто находится внутри, этот обособленный сосуд с сакральным содержимым являет собою весь мир. Храм изображает мир, за пределами которого ничего больше нет. Статуя бога наполняет храм божественным «излучением», но одновременно бог наполняет светом своего «воссияния» весь космос. Эта парадоксальная структура весьма точно описана в египетских праздничных гимнах:

(26) В его храме снимают покров с его лика,
и клич его разносится до пределов земли.
В этом святилище вершится его праздник,
и его (бога) аромат распространяется по (всему) океану.
Владыка воссияний в Фивах -
его величие объемлет чужеземные страны.
Небо и земля наполнены его красотою,
наводнены золотом его лучей.

Эта антиномия внутреннего и внешнего, локальной укорененности и всеприсутствия бога лежит в основе космической символики египетского храма. Наос, в котором стоит культовая статуя, есть в то же время то внутреннее пространство неба, где живут боги. Двери наоса суть врата неба, через которые по утрам проходит солнечный бог. Остальная часть храма - это мир, и солнечный бог, восходя на Востоке, заливает его своим светом. Итак, наос и храм соотносятся друг с другом как «внутреннее» и «внешнее». Открывая двери святая святых, жрецы каждый раз произносят слова:

(28) Двери неба отворились на землю,
чтобы его (бога) воплощения наполнили блеском
чужеземные страны и Египет.

Но вместе с тем храм как целое являет собой небо на земле:

(29) Приходи в мире, чтобы ты мог соединиться
с твоим домом - твоим горизонтом (ахет) на земле.
(30) Образ храма подобен небу с солнцем, -

сказано в одном рамессидском тексте. В многочисленных надписях - со времени Нового царства - утверждается, что храм «подобен горизонту неба», есть «образ небесного горизонта».
Храм - это небо на земле; но он же - небо и земля в совокупности. Он - сосуд с сакральным содержимым в профанном мире; и он же - мир, до краев наполненный присутствием бога. Символика храма и концепция бога теснейшим образом связаны между собой. Если храм есть образ космоса, то живущий в этом храме бог не может не быть «вселенским богом»… Позднеегипетский храм - это дом бога, который объемлет в себе весь мир. В эту эпоху понятие «мир» подразумевает прежде всего землю: как говорят египтяне, «всю землю», или «обе земли» (то есть Египет, который отныне отождествляется с «землей» как упорядоченной областью мира)…

В храме вся земля участвует в служении богу - и тем самым приобщается к исходящим от него живительным силам.
Точно так же, как определенные черты архитектурного облика храма (колонны-растения и фризы с изображениями болотных трав) воплощают космический аспект земли, в изображениях процессий номовых богов воплощен другой ее аспект, социальный. Это - одно из проявлений египетского мировоззрения, интерпретирующего космос как общество. То же можно сказать и о небе, космический аспект которого воплощен в потолке храма. Социальный аспект неба персонифицируют божества, чьи образы находятся в «капеллах», расположенных вокруг святая святых - theoi synnaoi (божества, живущие вместе (с главным богом)…

Помимо космического и социального аспектов, египетский храм имел и третий аспект - мифологический. Храм воплощает в себе некое мифическое место, а именно, первобытный холм. Он стоит на том самом клочке земли, который первым вынырнул из вод первобытного потока и на который ступил Бог-Творец, чтобы начать работу по сотворению мира. Ныне действующий храм ведет свое происхождение - через длинную цепочку «обновлений» и прямую линию «храмов-предков» - от того древнейшего святилища, что было воздвигнуто на первобытном холме самим Богом-Творцом. С каждым большим храмом поздней эпохи связан подобный миф, прослеживающий его генеалогию до начала сотворения мира. В этих мифах выражено представление об «автохтонности» богов: боги живут на земле со времени первотворения; каждый храм - не только центр, но и начало мира. Но, помимо мифологических, в храмах можно обнаружить и другие надписи, содержащие конкретные исторические сведения. Так, в надписи из крипты храма Хатхор в Дендере указаны предшественники нынешнего храма, стоявшие на том же месте: храм времени Тутмоса 111 и другой, времени Хеопса, который и был «обновлен» Тутмосом III…

Если посмотреть на египетский храм в обратной временной перспективе, он предстанет нашим глазам как организм, находящийся в процессе непрерывного роста, или, точнее, «приумножающего обновления»… В храме материализуется культурная память египтян - наполовину мифологическое, наполовину историческое осмысление огромного прошлого их культуры… Он - образ космоса не только в пространственном, но и во временном смысле.

Ассман Ян. «Египет: теология и благочестие ранней цивилизации». М.: Присцельс, 1999. - с. 53 - 67

Перейти на ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУhttp://aquarius-eso.ru/

Leave a Reply

You must be logged in to post a comment.