Почему нельзя переделывать роман в драму? Ответ может быть один: художник имел причины выбрать, как форму воплощения для своего замысла, форму повествования, а не драмы. Какое же мы имеем право искажать его мысль и исправлять его произведение? Такой довод кажется особенно убедительным, когда он касается произведений такого мирового характера, как «Братья Карамазовы».
Но убедительность эта только кажущаяся. Если есть в художественном произведении что-нибудь безусловное и нетленное, то это дух, его животворящий, а не его форма. Художественное произведение никогда не остаётся неизменным, а постоянно растет, меняется и преображается соответственно тому, как мы понимаем его; понимая, мы творим и непрестанно изменяем произведение искусства. ЧИТАТЬ СТАТЬЮ:
«Аз есмь виноградная гроздь, Отец Мой – виноградарь».
Так Иисус Христос определил свой символический статус в метафизическом пространстве Божественного / человеческого. Как создатель аграрных божеств, Планетарный Логос не чуждается этой темы в Своих притчевых сказах. Он – весь и любой хлеб, он весь и любой виноград и виноградное вино.
Чаша Грааля – евхаристийный сосуд Тайной Вечери – становится – с собранной в неё кровью Христа – высшим сакраментом тайных обществ и рыцарских орденов. Собрал кровь во время распятья Иосиф Аримафейский; сохранила, спрятала и вывезла из Палестины – Мария Магдалина. Вино в этой чаше на Вечере уже было символической кровью Планетарного Логоса. ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ:
Нет писателя, который лучше, чем Достоевский, выразил бы и полнее дал бы почувствовать отсутствие правды в мире, боль жизни, всё-таки, порой слишком острую, чтобы с буддийским спокойствием отнести ее к явлениям естественным. Правда – слово расплывчатое: что есть правда, «что есть истина?» Что такое справедливость? Но точного определения быть и не может… Что-то «не то» и «не так» в жизни, частью по вине людей, частью независимо от них, и, значит, ни по чьей вине. Достоевский это уловил. От Достоевского сводит скулы, пересыхает в горле, и вовсе не после какого-либо отдельного его рассуждения, нет, а от общего, ужасного неблагополучия представленного им мира. В молодости именно к этому неблагополучию сознание чувствительно: оно его не предвидело, оно еще не утратило своей детской доверчивости. Молодой человек останавливается в тревожном изумлении: как, неужели это и есть жизнь? Откуда всё это? Как же мне в такой жизни участвовать? Как исправить, можно ли помочь? Да, это первое, ни с чем не сравнимое впечатление от Достоевского благотворно и неизбежно, если только у молодого человека живая душа. Да, да, бесспорно… Но…
Определением «окаменелость» я воспользовался потому, что оно показалось мне особо подходящим для выражения моих чувств. Что говорит о нем словарь? В статье «Окаменелость» читаем: «Характерные окаменелости — те, которые всегда находят в определенных пластах и никогда в других и которые тем самым помогают точно их распознать» (Ларусс, т. 4, с. 618).
Сказать об этом лучше невозможно.
Творчество гениев – зона высокого напряжения. То, что написал Пушкин о Моцарте, не имеет аналогов: это текст о гении, написанный гением же. Притом с аналогичным строем уха, ума и души. Оба – орденские мастера, создавшие творения, освещающие до подробностей посвятительную структуру вольных каменщиков. Оба поднимались до заоблачных высот в освещении фигуры Планетарного Логоса, за что и получили «звания» от гениев же: «евангелиста» (М. А. Булгаков о Пушкине) и «бога; некоего херувима» (А. С. Пушкин о Моцарте). ЧИТАТЬ ПОЛНЫЙ ТЕКСТ:
Есть книги в которых правильны все положения и верны все факты, но которые все-таки не имеют никакого отношения к истине, потому что не имеют никакого отношения к духовному бытию, которых потому в сущности нет.
Есть другие, перегруженные бытием, но освещенные с формально логической и позитивно научной точки зрения произволом и самовластием. К таким, не худшим книгам принадлежит и «Закат Европы» О. Шпенглера. ЧИТАТЬ ПОЛНЫЙ ТЕКСТ:
Из писем Джона Китса, написанных друзьям в 1818 г.
“Happy he who trusts To clear Futurity his darling fame!” («О! тот блажен, Кто Будущности доверяет славу!»)
Мне видится, что совершенство всякого искусства заключается в интенсивности, способной изгнать все несообразности, благодаря его тесному родству с истиной и красотой. Возьмите «Короля Лира» – и вы найдете там свидетельство этому. Истина заключается в том, что сила гения действует на скопище неопределившихся умов подобно некоему катализатору, ускоряющему химические реакции. Аксиомы философии не аксиомы, пока они не проверены биением нашего пульса. Единственным достойным стремлением мне представляется желание принести миру добро. ЧИТАТЬ ПОЛНЫЙ ТЕКСТ:
«…Верните мне моё право подвергаться испытаниям. Великая духовная гнусность утверждать, что тех, “кто представляет собой какую-то ценность”, надо держать в безопасности! Лишь будучи активным участником событий, можно сыграть действенную роль. И если “представляющие ценность” являются солью земли, они должны смешаться с землей. Нельзя говорить “мы”, когда стоишь в стороне. … Я нравственно заболею, если не буду сражаться».Читать_pdf
Tormented by spiritual thirst, Through a grim waste my way I steered,A winged Seraph, like a ghost, Before me at crossroads appeared. With fingers, light as sleep, he touched:My eyes as I, all trembling, watched:The eyes then opened in a twinkle, Like those of frightened female eagle. He touched my ears and cured their faults,They filled with noise and agitation,And so I harked to thunderbolts, To angels’ lofty, noiseless flight,To marine monsters’ awful spite, To far-off vines’ hid vegetation. He pressed himself close to my mouth,My sinful tongue while tearing out,The tongue full idle, sly and weird,And then the wisest serpent’s sting Into my frozen lips did fling With his adroit right hand, blood-smeared. My heart he cut out with a sword, It went all pit-a-pat with fright, And with red coals that scorched and burned, He filled my breast, now open quite. Like a cold corpse midst sands I lay, And heard the God Almighty say:“Arise, o prophet, see and heed, My will make your own will, indeed,And, going round the seas and earth, Singe human hearts with righteous word”.
«Фра Беато Анжелико брал кусочек неба, и растирал его на палитре в голубую краску; брал кусочек солнца, и растирал его в золото; кисть макал в зарю – красную краску; в лунное море – серебро. Вот бы как написать два маленьких Апокрифа, две заглавных картинки к Евангелию Ave Maria, Благовещение, и Gloria in excelsis, Рождество». (Д. Мережковский «Иисус Неизвестный») Читать далее:
