Пьер Тейяр де Шарден
О СЧАСТЬЕ
Часть I. Подобно тому, как в Мире механической Материи все тела подчиняются закону всемирного тяготения, в Мире живой Материи все организованные существа, даже самые примитивные, ориентируются и устремляются в направлении возможно большего блага. Исходя из этого закона, рассуждать о счастье, казалось бы, для докладчика самое легкое дело. Живой, говорящий с живыми - разве не уверен он, что обращается только к убежденным и посвященным?
Однако, в действительности проблема, о которой я собираюсь говорить, оказывается гораздо тоньше и сложнее. Вне всякого сомнения, Человек, как и все другие одушевленные существа, более всего желает быть счастливым. Но эта фундаментальная потребность принимает у него новую и весьма усложненную форму. По сути дела, Человек не только более чувствительное и трепетное Живое, чем любое другое, но вследствие своей «гоминизации» он превратился в Живое рефлексирующее, все подвергающее сомнению. Его дар размышления таит в себе два опасных свойства, а именно: возможность выбора и способность предвидения будущего. Проявления двойственного могущества подобного рода оказалось достаточно, чтобы внести в процесс восхождения Жизни, до той поры довольно ясный и связный, тревогу и неопределенность.
Возможность выбирать и предвидение будущего, соединяясь вместе, делают неисчерпаемыми как наши надежды, так и наши опасения, распространяя их повсюду. Там, где животное не усматривает никаких трудностей и неуклонно движется к своей цели, Человек на каждом шагу видит проблемы. С самых первых шагов своей эволюции Человек безуспешно пытается отыскать их всеобъемлющее и окончательное решение.
«Блаженна жизнь», - говорили древние. Но что такое благо, счастье?
В течение веков этот предмет дает нам волнующую череду книг, мнений, коллективных и индивидуальных опытов, не достигающих ни в чем согласия. Приняв во внимание все эти споры, многие из нас в конечном счете приходят к практическому выводу о тщетности дальнейших поисков в данной области. Или проблема истинного счастья неразрешима в этом мире, или она предлагает бесконечное количество частных решений, т.е. является неопределенной. «Как достичь счастья?», следовательно, - вопрос личного выбора. Вы любите вино и хороший стол, я же предпочитаю автомобили, поэзию или благотворительность. «На вкус, на цвет товарища нет». - Вот, приблизительно, то, что вам приходилось, наверное, часто слышать и что, примерно, думаете вы сами.
И все-таки вопреки относительному и в конечном счете пессимистическому скептицизму наших современников я намереваюсь показать вам сегодня, что для Человека общее движение к счастью вовсе не является сомнительным, как принято думать. Особенно если в исследовании общего направления счастья мы прибегнем к урокам Физики и Биологии.
Так как я не могу, к сожалению, дать вам счастья, то постараюсь, по крайней мере, помочь вам найти его.
Мой доклад будет состоять из двух частей. В первой, главным образом теоретической, мы попытаемся определить наилучшую дорогу, ведущую к счастью. Во второй, заключительной, мы зададимся вопросом, каким образом соотнести нашу индивидуальную жизнь с общим ее направлением к беатификации.
Теоретические линии счастья
У истоков проблемы: три различных тактики перед вызовом Жизни.
Чтобы лучше понять, почему возникает перед нами вопрос о счастье и отчего мы останавливаемся перед этим вопросом в нерешительности, необходимо слегка окинуть взором или, лучше сказать, различить три изначальные фундаментальные позиции, которые, в сущности, выбирают люди перед вызовом Жизни.
Прибегнем, если угодно, к сравнению.
Представим себе путешественников, которые отправились на штурм сложной вершины. Вероятно, что несколько часов спустя отряд разделится на три различных группы. Одни сожалеют, что покинули базу. Усталость и опасности кажутся им несоразмерным успеху дела. Они решают повернуть назад.
Другие не жалеют, что пошли. Солнце сияет, пейзаж прекрасен. Однако зачем подниматься выше? И не лучше ли наслаждаться панорамой гор отсюда, где они находятся - посреди лугов и лесов? И люди растягиваются на траве или обследуют ближайшие окрестности в ожидании обеда на лоне природы.
И, наконец, последние - подлинные альпинисты. Не отрывая свой взор от вершины, которую поклялись покорить, они упорно стремятся вперед.
Усталые. Наслаждающиеся. Пламенные. Три человеческих типа, зачатки которых каждый носит в глубине себя и на которые, в сущности, всегда подразделяется Человечество вокруг нас.
- 1) Вначале об Усталых, или Пессимистах.
Для этой первой категории людей само существование есть заблуждение или неудача. Мы втянуты в плохую игру и, следовательно, речь идет о том, чтобы как можно искуснее из нее выйти. Доведенная до крайности и систематизированная в ученую доктрину, эта позиция приводит к индийской мудрости, согласно которой Вселенная есть иллюзия и бремя, или к шопенгауэровскому пессимизму. Однако в смягченной и обыденной форме это учение обнаруживает себя во множестве расхожих суждений, которые всем так хорошо известны. «К чему стремления?»; «Почему не оставить дикарей в дикости и невежд в невежестве?»; «К чему Наука и Машина?»; «Разве не лучше лежать, чем стоять. Умереть, чем спать?». Все это сводится (по крайней мере в скрытой форме) к мысли: «лучше быть меньше, чем больше, а лучше не быть вовсе».
- 2) Бонвиваны, или Искатели наслаждений.
Для людей второго типа предпочтительней, конечно, быть, чем не быть. Но присмотримся: «быть» приобретает у них совершенно особый смысл. «Быть», «жить» - для последователей этой школы не означает «действовать», но - «наполниться текущим мгновением». Наслаждаться каждой минутой и каждой вещью, ревниво стараясь ничего не упустить и, главное, не заботиться о переменах - в этом состоит их мудрость. Пусть приходит насыщение: можно перевернуться на травке, размять ноги, сменить точку обзора. Эти занятия к тому же не лишают возможности спуститься вниз. Но ради будущего и в будущем не рисковать ничем, - разве что для наслаждения или от избытка эстетизма можно пощекотать нервы опасностью. Люди подобного типа допускают риск лишь для того, чтобы испытать трепет от сознания своей дерзости или чтобы почувствовать озноб от испуга.
Таким мы представляем себе в упрощенной форме древний языческий гедонизм эпикурейской школы. Во всяком случае, таким было возникшее недавно в литературных кругах направление - Поля Морана, Анри Монтерлана или в более изощренной форме в «Пище Земли» у Андре Жида, для которого идеал жизни - пить, никогда не утоляя жажды, но скорее увеличивая ее, ни в коей мере не с целью обретения силы, но с единственной заботой быть готовым всегда наклониться над каждым новым источником с еще большей жадностью.
- 3) И, наконец, те, которых я назвал Пламенными, для которых жизнь означает «восхождение» и «открытие».
Для людей, образующих третью категорию, «быть» не только лучше, чем «не быть», но всегда возможно и единственно заманчиво - становиться больше. В глазах этих последователей, влюбленных в приключения, бытие неисчерпаемо не в смысле адептов А. Жида - как драгоценность с бесчисленными гранями, которую можно без устали поворачивать всеми сторонами, - но как источник тепла и света, приближение к которому бесконечно. Можно смеяться над этими людьми, находить их наивными или беспокойными, но именно они - наш исток. На них будет держаться и Земля завтрашнего дня.
Часть II. Пессимистический возврат к Прошлому. Упоение Настоящим. Прорыв к Будущему. Таковы три фундаментальные позиции перед лицом Жизни. Отсюда с неизбежностью в самой сердцевине нашей проблемы возникают три противоречащих друг другу формы счастья.
1) Вначале - о счастье покоя. Ни огорчений, ни усилий, ни риска. Уменьшим контакты, сократим наши потребности, погасим наши огни, огрубим нашу кожу, замкнемся в своей скорлупе. Счастлив тот, кто будет думать, чувствовать и желать как можно меньше.
2) Затем - счастье удовольствия, наслаждения постоянного или, лучше сказать, беспрерывно возобновляющегося. Цель жизни - потреблять, но не действовать и не созидать. Устроиться поудобнее, как листок под лучами солнца, меняя каждую минуту свое положение для полноты ощущений, - вот рецепт счастья. Счастлив тот, кто умеет насладиться в полной мере тем мгновением, которое у него в руках.
3) И, наконец, - счастье роста. В этой третьей позиции счастья не существует. Оно не имеет цены в себе самом как объект, за которым мы могли бы погнаться, схватить или присвоить. Счастье - только знак, поощрение и следствие сознательно направленной деятельности. - Побочный продукт усилия, - сказал где-то О. Хаксли. Значит, вовсе недостаточно, как учит нас современный гедонизм, обновляться любым способом для достижения счастья. Никакая перемена не приведет к блаженству, если только она не происходит по восходящей. Итак, счастливый человек не ищет непосредственно счастья, но, продвигаясь вперед, неминуемо находит радость в самом достижении полноты и завершенности действия. Счастье покоя. Счастье удовольствия. Счастье развития. По этим трем развивающимся направлениям Жизнь на стадии Человека колеблется и на наших глазах разделяет свой поток. Чем же мотивирован наш выбор? Действительно ли, как утверждают, в его основе лежит только индивидуальное предпочтение, обусловленное вкусом и темпераментом? Или мы можем найти аргументы, не вызывающие сомнений, и решить, что один из трех путей есть безусловно самый лучший и, следовательно, единственный из всех, способный нас воистину осчастливить?
Отвечают факты. 1) Общее решение: к наивысшему сознанию. Что касается меня, я абсолютно убежден в существовании такого критерия, бесспорного и объективного, - вовсе не таинственного и скрытого, скорее, напротив, бросающегося в глаза. Чтобы его обнаружить, достаточно, полагаю, приглядеться к Природе вокруг нас в свете последних достижений Физики и Биологии, - иначе говоря, в свете наших новых идей о великом феномене Эволюции.
Как вы знаете, ныне никто всерьез не сомневается в том, что вселенная не является онтологически неподвижной. Она всегда движется в своих глубинах, следуя двум противоположным потокам: одному, увлекающему материю к состоянию крайнего распада, и другому, приводящему к созданию органических единиц, высшие, астрономически сложные типы которых образуют то, что мы называем «живой мир». Установив это, рассмотрим второй из этих потоков, а именно Жизнь, к которой принадлежим мы сами. В течение целого века ученые, признавая факт биологической эволюции, спорили, не является ли это увлекающее нас с собой движение чем-то вроде замкнутого кругооборота, или же оно соответствует определенному отклонению от него, ведущему одушевленную часть Мира по пути к предопределенному высшему состоянию. Сегодня по единодушному почти мнению вторая из этих гипотез, кажется, безусловно соответствует действительности. Жизнь усложняется не случайно, но по некоему определенному закону. Жизнь организованных существ как в своем целом, так и в частностях прогрессирует планомерно и необратимо ко все более высокому состоянию сознания. Таким образом, сравнительно недавнее появление на Земле Человека есть только логический результат упорядоченного процесса, заложенного в самом генезисе нашей планеты.
Исторически Жизнь (иначе говоря, Мир, взятый в своей наиболее активной части) есть восхождение Сознания.
Не замечаете ли вы непосредственной важности этих предположений для определения нашей жизненной позиции и поведения?
Мы без конца рассуждаем, сказал я минуту назад: к чему нам стремиться в жизни, какой образ действий избрать? Но, занимаясь этим, не уподобляемся ли мы путешественнику, который, сидя в скором поезде, идущем из Парижа в Марсель, все еще спрашивает: к северу или к югу лучше выбрать путь?
Мы дискутируем, но зачем? Ведь решение уже принято помимо нас, и мы давно в пути. Вот уже более 400 миллионов лет на нашей Земле (точнее будет сказать: всегда, во Вселенной) необозримая масса существ, частью которых мы являемся, упорно и неуклонно поднимается к большей свободе, к большей чувствительности, к большему внутреннему видению. А мы? Мы все еще спрашиваем себя, куда нам двигаться…
Поистине, свет великих космических законов рассеивает тень ложных проблем. Чтобы избежать противоречия с материальной действительностью (иначе говоря, чтобы не заниматься отрицанием всего того, что мы есть и что нас сделало), каждому из нас остается только принять первоначальный выбор, уже сделанный в Мире, думающими элементами которого мы являемся. Отступить, чтобы уменьшиться; остановиться, чтобы наслаждаться, - оба эти поступка представляются абсурдными и немыслимыми. В обоих случаях это означало бы плыть против всеобщего потока.
Таким образом, налево и направо дороги закрываются, и нам остается единственный выход: двигаться вперед.
Научно и объективно единственно возможным откликом на зов Жизни есть следование прогрессу. И, значит, научно и объективно единственно истинным счастьем будет то, которое мы назвали счастьем роста, или постоянного движения.
Итак, хотим ли мы быть счастливыми в гармонии со Вселенной и как именно? Оставим Усталых и Пессимистов брести назад. Предоставим самим себе наслаждающихся обывателей, удобно устроившихся на лужайке. И не колеблясь, присоединимся к тем, кто отваживается на восхождение до последней вершины. Вперед!
Часть III. Но отважиться на восхождение - еще не все. Остается не ошибиться тропой. Это очень хорошо - решиться идти. Но чтобы испытать радость покорения вершины, надо выбрать наилучший маршрут. Будучи еще на равнине, у ее подножья, пронаблюдаем действия Природы и зададим вопросы наукам о Жизни.
2) Детальное решение: три этапа персонализации. В Мире, как я уже сказал, жизнь все больше и больше восходит к сознательности, все больше и больше усложняется, - как если бы это возрастание сложности организмов имело следствием углубление сердцевины их существа. Однако как происходит в целом и в деталях этот переход к единству более высокого порядка?
Для большей ясности и простоты остановимся на Человеке как наиболее развитом психическом существе, наиболее близком для нас из всего живого.
Три шага, три фазы, три последовательных и сопряженных движения выявляются при исследовании процесса нашего внутреннего становления, или, иначе говоря, нашей персонализации. Чтобы быть живым и в полной мере оставаться собой, Человек должен: а) сосредоточиться на себе; b) сместить центр на другого; с) сконцентрироваться на чем-то большем, чем он сам. Определим и объясним один за другим эти три шага вперед, которым неизбежно должны соответствовать три формы беатификации, поскольку счастье, как мы уже установили, есть следствие возрастания.
а) Сначала - о концентрации. Как физически, так и интеллектуально и морально человек становится Человеком при условии постоянного формирования своей личности, и не только до возрастного рубежа в 20 лет! Чтобы стать полностью самим собой, мы должны работать на протяжении всей своей жизни, стремясь постоянно организовывать самих себя, - иначе говоря, всегда вносить в наши идеи, наши чувства, наше поведение больше порядка, больше цельности. Вся наша программа и весь наш интерес внутренней жизни (но также и всякое усилие!) - в постоянном стремлении к предметам, все более и более возвышенным… Каждый из нас в течение первой фазы должен постоянно возобновлять и воспроизводить тяжкий труд Жизни по своему индивидуальному лицевому счету. Быть - это прежде всего найти себя и осуществиться.
b) Далее - о децентрации, или смещении центра. Первоначальное искушение или заблуждение, которое подстерегает от рождения тот центр рефлексии, который сокрыт глубоко внутри каждого из нас, - это представление, будто для роста человеку надлежит замкнуться на самом себе, осуществиться эгоистически и в интересах своего завершения отключиться от других, все обратить на себя. Однако человек на Земле - не единичен. Таких единиц, напротив, много, и они не существуют иначе, как в виде мириад в одно и то же время. Этот факт очевиден до банальности. Однако свое истинное значение он приобретает лишь в свете основных тенденций современной физики: как бы ни были индивидуализированы по своей природе думающие существа, каждый отдельный человек представляет собой только атом среди других подобных, или, если угодно, очень крупную молекулу в определенной корпускулярной системе, из которой он не может выпасть. Физически и биологически Человек, как и все сущее в Природе, в высшей степени множественен. Он один из «массовых феноменов».
При первом приближении это означает, что мы можем развиваться, только выходя за собственные пределы, только объединяясь с другими таким образом, чтобы это соединение способствовало приросту сознания - согласно великому Закону Сложности. Отсюда непременность и глубокий смысл любви, которая во всех своих проявлениях побуждает нас присоединять наш индивидуальный центр к другим избранным и привилегированным центрам, - любви, главная притягательность и назначение которой состоят в том, чтобы дополнять нас Другими.
с) Наконец - сверхконцентрация. Это понятие наименее очевидное, и его совершенно необходимо постичь.
Чтобы стать всецело самим собой, говорил я, мы оказываемся вынужденными расширять основу нашего существа, иначе говоря, присоединяться к Другому. И вот, начавшись однажды с малого количества избранных привязанностей, это движение расширяется и более не останавливается, затягивая нас постепенно и незаметно в круг все большего радиуса. Вот что особенно явственно обнаруживается в сегодняшнем мире. Несомненно, Человек всегда смутно осознавал себя принадлежащим к единому великому Человечеству. Но только для современных поколений это неясное общественное чувство начинает приобретать свое истинное и полное значение. В течение последних десяти тысячелетий (период, когда произошло внезапное ускорение цивилизации) люди оказались во власти многочисленных сил (более могущественных, чем войны), которые понемногу сближали их.
Итак, в настоящее время наши глаза открываются, и мы начинаем замечать две вещи. Первая: под воздействием роста народонаселения и под влиянием экономических связей мы уже образуем единое тело на ограниченной и нерастяжимой поверхности Земли. И вторая: в этом самом теле вследствие постепенного становления единообразной и универсальной системы промышленности и науки наши индивидуальные сознания имеют тенденцию вести себя как клетки единого мозга. О чем это говорит? - Разве не о том, что, следуя в преобразованиях естественной линии развития, мы можем предвидеть тот момент, когда люди осознают, что это значит - как бы единым сердцем желать, уповать и любить всем вместе одновременно одно и то же?
Пьер Тейяр де Шарден
/
