Эзотерика * Aquarius-eso.ru

Новости, статьи

М. Волошин

ПУТИ ЭРОСА

(Мысли и комментарии к Платонову «Пиру»)

1. Когда родилась Афродита, у богов был пир. Во время этого пира Пения - богиня Нищеты зачала сына от Поро­са - бога Изобилия. Сын этот был Эрос. Зачатый в день рождения Афродиты, он стал ее товарищем и слугой. Аф­родита прекрасна, а он по самой природе своей стремится к красоте.

Но, сын Изобилия и Нищеты, он разделяет судьбу ро­дителей своих. С одной стороны, он всегда нищ, совсем не нежен и не прекрасен, как думают многие, а худощав, гря­зен, не обут, бесприютен, ложится на землю, спит под от­крытым небом у дверей домов на улице, всегда терпит нужду и похож на мать.

С другой стороны, он, как отец, стремится всегда за прекрасным и добрым; он мужествен, предприимчив и си­лен. Ловкий охотник, он постоянно что-нибудь выдумыва­ет, он проницателен и находчив, он философ, врач и чаро­дей. Он ни смертен, ни бессмертен.

В течение одного дня он бывает то цветущ, полон жиз­ни и всем изобилен, то он совсем умирает, то оживает снова. Он всегда посередине между нищетой и изобилием, между мудростью и неведением.

Он посредник между людьми и богами. Он великий Де­мон - среднее между смертным и бессмертным. Им связана вселенная. Через него проходят предсказания, молитвы и жертвы богам, заклинания и искусства прорицания и кол­довства. Через него боги входят в сношение и в переговоры с людьми наяву и во сне.

Такими слова Диотима-Пророчица поучает Сократа истинной природе Эроса в Платоновом «Пире».

Со времени этой беседы афинских юношей, прерван­ной появлением пьяного Алкивиада, до нашего времени о природе Эроса не было сказано ничего более глубокого и исчерпывающего.

Несмотря на тысячи художественных произведений, лирических стихотворений, научных исследований, ро­манов и трагедий, изучавших и изображавших все виды, формы, пути и стремления Эроса за эти двадцать веков, от­деляющих нас от времени Платона, не было написано ниче­го, хотя бы отчасти раскрывающего ту сложность мировых вопросов любви и пола, которые раскрыты в «Сюмпосион». Когда с высоты платоновских построений смотришь на по­следующие века, многоликие, пестроязычные, разноглу­бинные, то кажется, что замутились воды познания и пе­рестало быть видимо то дно человеческой души, на котором эллины различали каждый камень, каждый оттенок рако­вины. Самое ли дно морское изменило свой вид, или муть всяких илистых и органических осадков, моральных пред­рассудков, запрещений и установлений была принесена но­вым течением, влившимся в мир, но у нас исчезло то ясное спокойствие, с которым Платон подходит ко всем явлениям в области любви и пола. Он как бы сидит над глубокой водой и рассматривает задумчивым оком узоры дна, а современ­ные исследователи той же области ныряют в глубину, подоб­но шиллеровскому «Пловцу», и выносят в руке то щепоть Ила, то горсть песку, то драгоценную жемчужину, то мор­ские цветы, то чудовищного моллюска, а иногда гибнут бес­следно и вовсе не возвращаются на поверхность.

«Пир» Платона не был и не может быть ни повторен, ни воссоздан в наше время. Он остается для нас единственным Евангелием Эроса, и нам дано только комментировать его.

Вот что гласит Нагорная проповедь путей Эротовых, вложенная в уста Диотимы-Пророчицы: «Кто хочет правильно идти по этой дороге, тот должен, начиная с юного, возраста, искать прекрасные тела. Сначала, если он на верном пути, он должен любить только одно тело и только к нему создавать красивые речи. Затем он должен признать, что красота, заключающаяся в одном теле, родственна той, что находится в другом. И если подобает искать прекрасное вообще, то совсем не разумно думать, что красота во всех те­лах различна.

Проникнувшись этой мыслию, надо любить все пре­красные тела и оставить всякую исключительную страсть, считая ее ничтожной.

Красоту души следует считать более возвышенной, чем красоту тела.

Бывает в человеке прекрасная душа и некрасивая внеш­ность, но этого достаточно, чтобы любить его и заботиться об нем. Это заставит его понять красоту в обычаях и зако­нах, и он постигнет, что красота всюду одного порядка. Тог­да красоту тела он сочтет ничтожной. От законов и обычаев он перейдет к наукам. Он станет созерцать красоту науки.

Глядя на красоту всего, он обратится к широкому океа­ну красоты, он будет созерцать ее и создавать в своей плодо­творной любви к мудрости много прекрасных и возвышен­ных речей и мыслей. Таким образом он укрепится, обретет силу и будет видеть только одну науку - науку Красоты.

Кто в тайнах любви был доведен до этой ступени благо­даря постепенному и правильно направленному созерцанию красоты, тот, приближаясь к концу, увидит красоту вечную, не рожденную и не увядающую, свободную от смерти и от роста.

Эта красота не имеет никакой ощущаемой формы, ни лица, ни рук, ничего телесного; она также не мысль, не ка­кая-либо наука. Она не заключается ни в каком ином сущес­тве, каковые, например, животное, земля, небо и что-ни­будь иное. Она безусловно тождественна и неизменна себе. От нее происходят все другие роды красоты.

Истинный путь Эроса - это, начав с красот земных, подняться до красоты вечной. Подыматься словно по сту­пеням лестницы, переходя от одного прекрасного тела к другому, от двух ко многим, от красивых тел к прекрасным деяниям, от деяний к знаниям, до тех пор пока, переходя от одних к другим, не дойдешь до совершенного знания самой красоты, пока не познаешь Прекрасное само по себе».

Наше чувство, воспитанное одновременно на двух противоположных доктринах, из которых одна - христи­анская - требует презрения к чувственности, а другая, ин­дивидуалистическая, проповедует искания, изысканности, дерзания и опыты в области пола, наше моральное чувство с трудом улавливает ту логическую нить, которая связывает переход от любви к одному телу <к любви> ко многим пре­красным телам, от тел к прекрасным деяниям, от деяний к знаниям и от знаний к созерцанию Вечной красоты. То, что было для эллина связано в единую цепь, для нас распалось на отдельные звенья, и отдельные звенья в различных систе­мах нашей морали соединились в сочетания, с точки зрения Платона, произвольные и лишенные внутреннего смысла.

Так мораль бытовых устоев неизбежно соединяет пре­красные деяния с любовью к одному прекрасному телу. Мо­раль декадентская - созерцание вечной красоты с любовью ко многим телам. А любовь к знаниям, т. е. наука, или отно­сится совершенно равнодушно к прекрасным телам, или ре­комендует рассматривать Эроса как естественную потреб­ность, как желание высморкаться, пообедать, выспаться.

Чтобы понять смысл и расположение ступеней матема­тической прогрессии, которую дает Платон (в ней же оче­видно даны не все члены и оторвано самое начало ее), надо подойти непосредственно к вопросу о начале и конце пола.

Не естественные науки и не моральные учения дадут, разумеется, ответ на эти вопросы. Его надо искать в тех сим­волах и знаках, в которые человечество вложило свою древ­нюю сокровенную мудрость; и символы эти дошли до нас и в нас живут органически, бессознательно, частью утеряв свое первоначальное значение, но сохранив в себе ту потен­циальную силу откровений, которая раскрывается на при­зыв каждого ищущего.

Возьмем исходным пунктом крест - символ по пре­имуществу, символ наиболее интимный каждому.

Значение символа крест имел до христианства, пред­ставляя собою знак фаллический, и, быть может, его зна­чение в древности не так отлично от нашего христианского значения, как может показаться.

У Платона есть слова: «Мировая душа распята на кресте мирового тела».

Смысл ее в том, что вся видимая природа - это распя­тый в материи бог.

И не Земля, - дети, вам мать - Голгофа,
С оного дня как распят Он, -
С оного дня, как Немезидой Неба
Распят по мне великий Пан, -

говорит Вячеслав Иванов. Но смысл этих слов станет еще глубже, если применить их к образам индусской философии.

Мир - это греза Божества - Майя. Понятия Майя и материя тождественны. То, что греза для бога, для челове­ка - материя.

«Может, мы и не живем, а это ангелы про нас сны ви­дят», - говорит Ф. Сологуб. Сами мы - сон высших духов, но то, что вокруг нас - реальность сна; ибо и сон - вещес­тво. Точно так же существуют вечные создания искусства, которые живут только потому, что мы видим про них сны. Сонная греза - это покрывало Майи. Одно покрывало воз­никает из другого, греза из грезы. Это мир.

Божество постепенно погружается в свою собственную грезу, растворяется в своих грезах, распинается в материи на кресте мирового тела.

Греза - это тело мысли. Слово - тело грезы. Вещест­во - это тело слова, потому что мир создан божественным Словом и вся природа - это огненное Слово, ставшее осяза­емым для нашего сознания.

Все живое и сознающее - это луч Божества, срединно­го пламени, который постепенно погружается в бездну материи через все слои ее, чтобы окончательно погаснуть на дне. Тогда начинается обратное восхождение: материя долж­на просветиться, просиять внутренним светом и вернуться к божественному пламени теми же ступенями, по которым происходило нисхождение луча в материю. «Камень стано­вится растением, растение - зверем, зверь - человеком, че­ловек - духом, дух - Богом», - сказано в Каббале.

Все развитие мира представляет два одновременных и диаметрально противоположных течения: постоянное нис­хождение и постоянное восхождение - мировая инволюция и мировая эволюция. В каждом человеке живет Бог, распя­тый во плоти. Крест символизирует этот процесс инволю­ции как распятие мировой души на кресте мирового тела.

Поэтому не удивительно то, что крест в древнейшей символике является знаком пола и имеет фаллическое зна­чение.

Чтобы понять значение креста, надо рассмотреть его в связи с другими символическими знаками, в которых древ­нее знание скрыло космогонию мира.

Эти знаки суть:

 - круг с точкой в центре;

- круг, пересеченный диаметром;

- круг, внутри которого вписан крест;

- просто крест;

- круг, покоящийся на трехконечном кресте, египет­ский символ жизни, называющийся «Анх»;

- крест четырехконечный с кругом наверху - астроло­гический знак утренней звезды - Люцифера;

- крест с загнутыми концами, называемый «свастика».

Знак круга соответствует первому состоянию вселен­ной, в котором не было разницы между Богом и миром. «Пространство - праматерь и праотец Сущего - дрема­ло в своих покрывалах, навеки невидимых. Времени не было, ибо спало оно в безысходном лоне пространства. Мрак наполнял безграничное “Все”, ибо отец, мать и сын были едино. Не было ни звука, ни молчания, ничего, кроме вечного Дыхания, которое никогда не прекращается и само себя не сознает». Так говорит об этом моменте тибетская космогония - «Книга Джанов», книга Духов Познания.

Иными словами говорится то же в Риг-Веде: «Не было смерти, но ничто не было бессмертно. Не было ничего, что отделяет день от ночи. Единый дышал без дыхания, сам в Себе, и не было никого, кроме него. Тьма царила, ибо все было покрыто мраком глубоким - темным Океаном. Семя, которое дремало в покровах своих, раскры­лось под влиянием жара и стало единой природой. Сами боги только позднее возникли».

В последних словах мир символизируется уже кругом с точкой посередине. «Книга Джанов» так передает этот момент первого воз­никновения жизни:

«И возникает внезапный трепет, который быстрым крылом своим охватывает всю вселенную и семя, скрытое во тьме; во тьме, которая веет над спящими водами жизни. Тьма излучает свет, и свет роняет одинокий луч в воды, в утробу матери. Луч мгновенно пронзает девственное яйцо. Дрожь охватывает вечное яйцо, и оно источает смертное семя, которое сжимается в яйцо мира».

Эта картина возникновения жизни в безднах Хаоса пе­реносит нашу мысль к тайнам зачатия. Тайна космическая соприкасается с тайной утробной. Действо пола, миг зарож­дения переносит нас к моменту возникновения вселенной.

Во чреве женщины проходят в строго логическом по­рядке все вечности возникновения вселенных. Учебник биологии может служить комментарием к «Книге Джанов» и к «Книге Бытия».

Этот космический процесс тождественный для Макрокосма вселенной и микрокосма человека прекрасно выразил Городецкий:

Я под солнцем беспечальным
Верю светам изначальным,
Изливаемым во тьму,
Сумрак - женское начало,
Сумрак - вечное зачало,
Верю свету и ему.
Свет от света оторвется,
В недра темные прольется,
И пробудится яйцо,
Хаос внуку улыбнется,
И вселенной сопричтется
Новозданное лицо.
Человек или планета
Проведет земные лета,
И опять спадет лицо
И вселенной улыбнется
И над Хаосом сомкнётся
Возвращенное кольцо.

Мир вступает в знак круга, пересеченного диамет­ром.

«Корень жизни был в каждой капле Океана Бессмер­тия, и весь Океан был сияющий свет, который был Пламя, Теплота и Движение.

Виждь: Се дитя, рожденное от двух: сияющее про­странство, дитя пространства темного, возникшее из глуби­ны великих темных вод. Это Дракон мудрости - пылающий и божественный. Он поднимает покрывало и развертывает его от Востока и до Запада. Он скрывает все, что по ту сто­рону, и делает видимым все, что по сю сторону - Великую грезу. Он указывает место сияющим звездам, потустороннее обращает в безбрежный океан пламени, а единое сущее - в великие Воды».

Возникают боги - устроители мира - сефироты, зоны, элоимы. Эти древнейшие боги по природе своей не име­ют пола и потому становятся в представлении древнейшего человечества двуполыми, муже-женскими: Зевс с женскою грудью, Венера с бородой, двуполый Гор.

 «Праматерь-праотец Пространство развертывает ткань, один край которой исходит от Духа, который есть свет, рож­денный из единой и нераздельной Тьмы, а другой край каса­ется тени его - материи. Ткань эта - мир».

Боги-устроители творят мир своим словом. Возникает органическая жизнь, заключенная в божестве. Уже совер­шаются циклы органических рождений, но сознание всей природы лежит в Боге. Пол существует, и он уже двойстве­нен, но неразделен; он гермафродитичен, как стали позже и боги в представлении человека.

Этот цикл обозначается знаком креста, вписанного в круг.

Еще ступень, и круг отпадает; остается один крест: Символ возникновения пола; отсутствие круга - это отпа­дение от Бога. Знаменательна эта слиянность символов в знаке креста: отпадение от Бога и обетование Христа.

В Зогаре говорится: «Были древние миры, которые по­гибли, начав существовать. Они не вылились в формы. Они были искрами. Так кузнец, кующий железо, сыпет во все стороны искры. Искры - это первичные миры, которые не могли развиться, потому что священная сущность не при­няла еще своей формы и не стала Царем и Царицей». (То есть духом и материей - первичное возникновение пола.)

Библейское падение ангелов аналогично падению че­ловека. И то и другое - неизбежное и нормальное нисхожде­ние божества по ступеням инволюции.

Крест, заключенный в круге, обозначает человека, су­ществовавшего и размножавшегося в божестве.

Крест без круга - это окончательное разделение полов и самостоятельность человека.

Человек, созданный элоимами, был Автоматом - им элоимы чувствовали себя в низших слоях материи, но чув­ствительный орган сам был бессознателен.

Люцифер открывает человеку познание «добра и зла», то есть великий закон, повелевающий жертвовать собой до конца, закон, запрещающий оставаться на одной ступени; неизбежность идти вниз или вверх - быть подобным богам.

«Будьте как боги, распинаемые в материи», - говорит Люцифер и этим раскрывает человеку путь к творчеству.

Знак отпада от Элоима - непосредственного творца человека, выражен в египетском символе Анх, представляю­щем трехконечный крест, увенчанный кругом. Это - сим­вол жизни. И еще полнее этот символ в древнем астрологи­ческом знаке утренней звезды - Люцифера.

Божество и мир, созданный Божеством, означенные знаком круга, остаются вне человека. Человек отделяется от Бога, и мир покоится на плечах креста, как небо на плечах Атланта.

Знак креста знаменует, как мы видели, нечто большее, чем скрещение мужского и женского начала, которое скры­то в нем, как одно из многих значений, в нем скрыт смысл пересечения духа и материи, символ нисхождения и вос­хождения, и конечное значение его - сам человек. Крест - это человек.

«Облеченный в крест тела своего» - говорится в древ­них текстах.

В человеке пересекаются течения двух мировых по­лов - духа и материи. В человеке происходит и инволюция, и эволюция. И человек, будучи физическим телом, мужчи­ной или женщиной, тем не менее в сущности своей челове­ческой остается божественным гермафродитом, моментом скрещения вечных творческих токов жизни: нисхождения и восхождения духа и материи.

То, что мы на земном языке называем мужским и жен­ским, - это вторичный или третичный, а может, еще более дальний отблеск мирового разделения вселенского пола.

И все эти разделения кладут свои грани на душу человека и усложняют и путают своей повторностью основную Двойную комбинацию пола.

История макрокосма повторяется в микрокосме - в че­ловеке. Сперва человек, как Бог, потенциально носит весь Мир в себе. Посредством пола субъективное становится объективным. На низших ступенях животной лестницы есть существа, которые - один пол. У них нет даже рта и желудка. Эфемеры живут несколько мгновений: рождаются вечером, любят и умирают, не видев Солнца.

Пол вызывает в нас наши чувства восприятия. То, что было внутри нас, становится объективным миром, окружа­ющим нас. Весь внешний мир мы, в сущности, рождаем из себя и осязаем его пентаграммой наших чувств. Пол ведет за собой наше зрение, слух, ощупь, обоняние, вкус.

Все наши чувства восприятия возникают через него, и он нудит возникновение новых чувств, чтобы постепенно все наше субъективное перелить в объективное.

Все физическое тело должно до конца перегореть, ис­тратиться в поле. Эволюция человека представляет обрат­ное течение: постепенное расширение своего Я; восприятие внешнего мира внутрь себя. Это постепенное признание, оправдание, принятие мира.

Полное значение свое крест получает в той форме, ко­торая называется свастика - равноконечный крест с конца­ми, загнутыми под прямым углом в одну и ту же сторону, что придает кресту вихревое, вращательное движение.

Две линии, пересекающиеся в кресте, знаменуют дух и материю, как конечное противоречие, основную неприми­ренность, соединенную во вселенском поле. Но крест оста­ется статическим знаком - определением и обетованием.

Свастика же, со своим наступательным вихревым дви­жением, является истинным символом творческого Эроса - путеводителя по нисходящим и восходящим ступеням мира. Свастика - это окрыленный, вращающийся пол - творчес­кий вихрь, пронзающий вселенную.

Но в словах «окрыленный пол» есть уже внутреннее противоречие: окрылен не пол - окрылен Эрос. Пол в узком, человеческом смысле статичен, так же как и крест. Пол всегда - момент, всегда определенная ступень, но не переход со ступени на ступень.

Пол - это замыкание духа в веществе, угасание, пом­рачение. Умножение форм - «плодитесь и множитесь». От­падение от Бога совершается не в области пола, а в области Эроса, и только Эросом может произойти возврат человека к Богу.

Это Элоим дает закон: «Плодитесь и множьтесь». Дето­рождение призывает людей к Элоиму. Деторождение - это естественный ритм, и ключ его в руках Бога. Деторожде­ние - это все еще крест, заключенный в круге.

Освобождение может совершиться только новым рит­мом, и этот иной ритм - смерть. С отпадением человека в материю мир пронизывается грозным ритмом смерти. В ритме смерти человек находит свою самостоятельность и самосознание. Здесь загадочная близость любви и смерти.

В стихию пола влилась огненная струя Эроса, которая должна довести пол до полного истощения, должна истра­тить, раздробить, опрозрачить физическое тело до самого Конца, чтобы дать ему воскресение в духе. Но не уничто­житься, не погибнуть должно физическое тело - оно долж­но преобразиться. Тело в этом горении достигнет своего высшего совершенства: должна исчезнуть боль, которая приковывает наше сознание к физическому телу и заслоня­ет от нас познание иных частей нашего великого организма.

Во всей сложности делений мира, которые скрещиваются в человеке, в конечном упрощении и обобщении в нем ? действуют две силы: сила пола во всей ее мировой слож­ности, которая руководит его нисхождением и должна всю | божественную изначальную сущность его обратить в тело, ‘ и сила Эроса тоже во всех многообразных аспектах его, который все тело его должен обратить в дух и вести его вверх к сознательному единству.

Пол - инволюция, нисхождение.

Эрос - восхождение, эволюция.

Только в этом смысле и только по отношению к челове­ку я буду употреблять теперь понятия, чтобы не смешивать с иными одноименными космическими понятиями, находящимися в иных плоскостях.

Пол и Эрос нераздельны и антиномичны. Бог воплощается в человеке, ищет сознательного совершенства в воплощении. За воплощение платит смертью.

Земная смерть - есть радость Бога. Он сходит в мир чтобы умереть.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Leave a Reply

You must be logged in to post a comment.