Одна из “розенкрейцерских” гравюр Дюрера, парная к «Меланхолии», изображает кабинет “чернокнижника” с тщательно прорисованной атрибутикой пожилого учёного. Он за столом на пюпитре пишет очередной трактат по магии; над ним (как и в «Меланхолии») песочные часы – символ быстротекущего времени. Рядом шляпа путника, вбирающая в себя всю символику Девятого аркана Тарота Отшельник. На подоконнике череп – манифестация философской заповеди «memento mori» («помни о смерти»), т.е. не теряй времени зря – времени быстротекущей жизни. На скамье у окна эти самые “чёрные книги”; под скамьёй – шлёпанцы хозяина, указывающие на конечный пункт передвижений его по кабинету. На переднем плане мирно спят лев – аллегория опасности, и собака – верный сторож и друг. На столе – распятие, указывающее, что отшельник – рыцарь Христа. Комната (келья) залита солнцем; пригревшись в его лучах, животные задремали. В качестве люстры использована недавно сорванная и выдолбленная тыква – указание на связь с природой и конкретно – на огород рядом с помещением. Для работы в нём шляпа с большими полями пригождается также. Покой и благостыня полнят интерьер. Но главное: голова старика светится ореолом святости и заставляет вспомнить знаменитых христианских магов – Раймона Луллия, Роджера Бэкона, Альберта Великого и им подобных. Музыка тишины и арфа солнца, ею беззвучно келью наполняющая, синхронны поскрипыванию пера учёного; чернильница на столе указывает на качество текста и на парадокс: солнечную светлость строк, написанных чернилами. Sic! – Что и требовалось показать. Эзотерика оперирует показательствами – это яркий пример. На полу – монограмма в рамке, то есть A dur, ля мажор – именная тональность Альбрехта Дюрера. – Даже звуковой строй отражён в изображении!

Таковы же и их тексты: трактаты, гримуары, книги гравюр. К последним относится и сочинение алхимика Василия Валентина «Двенадцать ключей к оккультной философии» (XV в.), состоящее из 12-ти гравюр с написанными к ним глоссами неизвестного автора. Хлодвиг Гесто Нюизманский сделал эти гравюры темой целой философской поэмы. Василий Валентин («Царь в силе») – как и Христиан Розенкрейц – фигура вымышленная; под этим титулом писало несколько талантливых авторов (типа проекта «Шекспир», возникшего одновременно).

Итак, “чернокнижниками”, кабинетными “монстрами” были в основном алхимики, лекари-фармацевты и знахари-астрософы (иногда, как Кеплер, подрабатывавшие гороскопами). Они осмысляли структуру мира, далеко выходя за букву «писаний», но стараясь соответствовать их духу. Они углублялись в понятийную математику, мистическую лингвистику (нащупывая сакральность слова, т.е. принцип «сезам»), чтение небесных знамений (например, вспышки сверхновой в созвездии Змееносца в начале XVII в.). Они выдвинули несколько концептуальных идей – достаточно вспомнить мысль о педагогике ангелов и системе «пансофии» Петрицци-Коменского. Но главным был алхимический поиск «Философского камня», превращающего ординарные металлы в золото; и «панацеи», сообщающей человеку вечную молодость и излечивающую от всех хвороб.

Герберт был несомненно одним из самых выдающихся научных, политических и церковных деятелей своего времени.

Он родился в конце 40-х гг. Х столетия в Оверни, происходил из очень бедной семьи и еще ребенком отдан был в монастырь св. Геральда в Аврилаке, где в монастырской школе, пользовавшейся довольно широкой известностью, получил первое образование. Монахи сразу же заметили в нем склонность к наукам, пытливый ум и невероятную любознательность. Уже через несколько лет обучения они поняли, что не могут дать мальчику бoльших знаний. В 967 г. монастырь посетил граф Барселоны Боррель II, и настоятель уговорил его взять молодого монаха с собой в Испанию. Три года (с 967) провел в Северной Испании, где познакомился с арабской наукой, изучал квадривий.

Сначала в Барселоне, а затем у арабов, в Кордове и Севилье, Герберт изучал математику и естественные науки, а также магию, астрологию и алхимию, добившись значительных успехов. Каталония тех времен была последним форпостом христианского мира на Западе Европы – дальше начинался халифат, арабская Андалусия. Герберт воспользовался преимуществами такого положения в полной мере. Арабский мир тогда был несравненно более просвещенным и утонченным, чем европейский: если самое крупное европейское книжное собрание едва ли насчитывало тысячу книг, в Кордове, столице халифата, библиотека могла похвастаться почти полумиллионом рукописей. Герберт изучил – хотя и из вторых рук – арабские достижения в области астрономии и математики; в частности, он усвоил арабские цифры, и впоследствии поражал современников вычислениями в уме.

В Испании Герберт познакомился с абаком – прообразом счетов, первой вычислительной машиной в мире – и впоследствии написал об этом инструменте трактат. Он писал также о сложных астрономических инструментах, включая астролябию; о геометрии – пытаясь заполнить пробелы, вызванные плохим знакомством тогдашних европейцев с трудами Евклида; о музыке – судя по всему, он сконструировал «монохорд», инструмент с одной струной в пифагорейском духе, и по нему изучал соотношения длины струн и высоты звуков, то есть закладывал основы акустики; ему приписывается также создание первого гидравлического органа, в котором нагнетание воздуха в трубы совершалось при помощи механизма, а не выбивающегося из сил церковного служки. В 969 г. граф Боррель направился в паломничество в Рим, взяв с собой Герберта и представив его папе Иоанну XIII. Оценив таланты молодого монаха, папа рекомендовал его императору Оттону I в качестве наставника для наследника.

В 972 году он отправился в Реймс, чтобы завершить там собственное образование. 10 лет он провел в Реймсе в звании схоластика местной школы и успел приобрести доверие реймского архиепископа.

Здесь в полной мере раскрылись неординарные способности Герберта и тяга к новаторству во всех доступных его гению областях. Пользуясь десятичной системой исчисления, он восстановил давно забытый европейцами абак и даже усовершенствовал его на основе последних арабских достижений в математике.

Отдавая дань своей любимой астрономии, Герберт сконструировал армиллярную небесную сферу, где были обозначены небесный экватор, тропики, эклиптика и полюса. Он начал разрабатывать конструкцию астролябии, которая стала использоваться в Европе только век спустя.

Также Герберт Аврилакский считается изобретателем механических часов. Он подарил свой шедевр городу Магдебургу. Это были первые башенные часы в Европе. По свидетельствам современников, «они отмечали все движения света, и время, когда звезды восходят и заходят». К сожалению, ни сами часы, ни их подробное описание до наших дней не сохранились.

Биографическим источником дальнейшей деятельности служит его любопытная переписка со времени назначения его аббатом и до избрания архиепископом Равенны (983-998). Как ученый, Г. вряд ли имел себе равного среди современников. Он с любовью изучал латинских классиков, которых ему удавалось находить в монастырских библиотеках. Замечательны были познания Г. также в области точных наук. О диалектических способностях Герберта рассказывают легенды – впрочем, более достоверные, чем другие истории про его жизнь. Слава реймсского ученого гремела по всей Европе; лучший германский диалектик, Отрих, бросил ему вызов, и философы сошлись на открытый диспут в Равенне (тема – «о классификации наук»). Диспут продолжался целые сутки, пока слушатели – Оттон II и его двор – не изнемогли окончательно, и император волевым решением прекратил дискуссию.

Несмотря на то, что магические тексты так и не были найдены, европейские ученые активно пользовались научными трактатами, когда-то написанными Гербертом. При жизни он работал над текстами по астрономии (звездочтению обучился в Кордове, где оно особенно процветало), геометрии и разработал свою систему вычислений, основанную на арабском абаке. Также ученый сумел заложить основы акустики, создавая музыкальные инструменты в пифагорийском стиле. Интересно, что орган, построенный будущим папой римским в Реймсе, можно отнести к первым в Европе гидравлическим музыкальным инструментам. А ещё он первым изготовил "говорящие бронзовые головы". Они могли ответить на любой вопрос и предсказывали будущее вопрошавшему, т.е. выполняли роль оракулов. Такая голова при обращении историка привела его в церковь с названием Иерусалим. Все эти достижения чернь приписала помощи дьявола, как люди толкуют всякую неординарность, хотя найти в творениях Герберта присутствие зла так никто и не смог.

Интересно и почти невероятно для того времени, что ученый, в адрес которого периодически звучали обвинения в колдовстве и магии, уверенно делал церковную карьеру, получая одно назначение за другим. Накануне страшного 1000-го года был спешно выбран в папы и стал именоваться Сильвестром II. А все дело в том, что не нашлось никого кроме него, кто бы смог вцепившись в штурвальное колесо, “провести корабль” мимо опасности на инстинкте самосохранения и на поддержке таинственных оккультных покровителей. Два года прождали для верности и перестраховки, и когда массовые волнения улеглись, Герберт в 1003 году "исчезает" стараниями «добрых людей» по булгаковской титулатуре.

Сильвестр II похоронен в соборе Св. Иоанна Латеранского; над его могилой начертаны латинские стихи, которые начинаются так: Iste locus mundi Silvestri membra sepulti venturo Domino conferet ad sonitum. «Здесь покоятся бренные члены Сильвестра, который встанет по звуку при явлении Господа».